Белая королева - Страница 94

— На самом деле, Елизавета, — продолжил мой муж, — дела обстоят гораздо хуже. Мне кажется, Георг распространяет о нас всякие гнусные слухи.

Значит, неприязнь Георга к старшему брату так и не погасла. Значит, ему мало того неудавшегося мятежа, после которого он тем не менее получил прощение. Я надеялась, что Георга удовлетворит титул одного из двух крупнейших герцогов Англии, что теперь он успокоится и, возможно, даже будет счастлив со своей женой, с этой иссиня-бледной, точно сыворотка, Изабеллой Невилл, обладающей громадным состоянием. Впрочем, Георгу так и не удалось прибрать к рукам наследство его свояченицы Анны, поскольку та вышла за Ричарда, и, будучи человеком злобным и честолюбивым, Георг предпочитал считать свои утраты, а не приобретения. А потому завидовал Ричарду, который все-таки сумел жениться на маленькой Анне Невилл, принесшей ему такое богатство, и не мог простить Эдуарду, что тот разрешил Ричарду жениться на Анне. Георг внимательно следил, какие милости оказывает Эдуард моей семье, и точно знал, сколько акров земли уже подарено Ричарду. Можно было подумать, что Англия — это крошечное поле, на котором Георг боится потерять даже грядку гороха, настолько мелочны были его бесконечные подозрения.

— Как он может вообще что-то иметь против нас? — возмутилась я. — Ты же всегда был так щедр к нему.

— Он повторяет старые сплетни о том, что наша мать предала отца, и я всего лишь бастард, — в самое ухо мне шепнул Эдуард.

— Какой стыд! Снова эта гнусная история! — воскликнула я.

— А еще он клянется, что заключил договор с Уориком и Маргаритой Анжуйской, по которому якобы после смерти Генриха королем должен стать именно он, Георг. Так что теперь, по его мнению, именно он является законным наследником Генриха и королем Англии!

— Так ведь он же Генриха и уничтожил, — заметила я.

— Тише, тише. Об этом ни слова.

Я покачала головой, и вуаль на моем высоком головном уборе возмущенно затрепетала.

— Нет уж, я больше не желаю слушать от тебя никаких сладких речей об этом предателе. Во всяком случае, когда мы наедине. В свое время ты уверял меня, что в сердце Георга вновь проснулась братская любовь. И я, как и все остальные, успокоилась. Но как он может называть себя избранником и законным наследником несчастного Генриха, если он и есть его непосредственный убийца?

— Между прочим, Георг распускает сплетни и похуже, — осторожно произнес мой муж.

— Обо мне? — догадалась я.

Эдуард кивнул.

— Он утверждает, что ты… — Муж умолк и осмотрелся: не подслушивает ли кто. — Он утверждает, что ты ведь…

Эдуард проглотил конец фразы, но я, пожав плечами, закончила за него:

— Ведьма?

Эдуард молча кивнул.

— Ну что ж, — продолжала я, — он не первый, кто так думает. Наверное, и не последний. Но пока ты король Англии, этим он мне повредить не может.

— А мне не нравится, когда о тебе говорят такое. Это не только вредит твоей репутации, но и ставит тебя под угрозу. Это очень опасное обвинение для любой женщины, кем бы ее муж ни был. И потом, все вокруг продолжают мусолить слухи, что ты, мечтая женить меня на себе, попросту меня околдовала. Еще немного, и будет заявлено, что мы с тобой и в законном браке не состоим!

Я зашипела, как разъяренная кошка. Меньше всего меня беспокоила собственная репутация: моя мать приучила меня к той мысли, что могущественная женщина всегда вызывает зависть у окружающих. Но в данном случае дело касалось не столько меня, сколько моих детей. Ведь если я не являюсь законной женой Эдуарда, значит, наши сыновья — бастарды и их можно лишить наследства.

— Тебе придется заставить его замолчать! — твердо заявила я.

— Я уже общался с ним, я его предупреждал. Но Георг все равно, по-моему, что-то против меня затевает. У него есть последователи, и с каждым днем их все больше. И, судя по всему, он по-прежнему поддерживает связь с Людовиком Французским.

— Но у нас же мирный договор с королем Людовиком.

— Ну и что? Это совершенно не мешает Георгу варить свою кашу. Ничто на свете не отвратит его от желания строить мне козни. К тому же он поступает достаточно глупо: берет у меня деньги и мне же пытается гадить.

Я оглянулась на терпеливо стоявших в стороне придворных.

— Пора садиться за праздничные столы, — заметила я. — Но объясни только, что ты предпримешь?

— Я попытаюсь еще раз поговорить с ним. А ты пока что не посылай ему никаких лакомств. Я не желаю видеть, как он устраивает спектакль, демонстративно отправляя все обратно.

Я покачала головой и усмехнулась.

— Лакомства обычно посылают фаворитам. А Георг в число моих фаворитов никогда не входил.

Эдуард рассмеялся и поцеловал мне руку.

— Только ты уж, пожалуйста, не превращай его в жабу, моя маленькая ведьма.

— Этого вовсе не требуется. В душе он и так давно уже настоящая жаба.

Эдуард не рассказал мне, что обсуждал с Георгом, хотя именно с Георгом у мужа были наиболее сложные отношения. А я в очередной раз пожалела, что рядом нет моей матери: мне так нужен был ее совет! Несколько недель Георг бродил по дворцу с надутой физиономией, по-прежнему отказывался с нами обедать и делал вид, что опасается даже присесть за стол, а от меня шарахался, словно я одним взглядом способна была превратить его в камень. Затем он вдруг объявил во всеуслышание, что Изабелла, которая была на сносях, серьезно больна, что на нее явно плохо действует здешний воздух, а потому они немедленно уезжают из дворца.

— Ну что ж, может, оно и к лучшему, — весело заключил Энтони, как-то утром возвращаясь вместе со мной после мессы.